Мария Матвеева: «Калинушка» – песня прабабушки»

Наша землячка удивила Италию песнями о Сибири.

Мария – оперная певица, живущая в Италии, но родом из Омска. Недавно вместе со знаменитой группой Deep forest она записала три клипа с песнями о Сибири.

Во главе африканского хит-парада

– Что послужило стимулом для проекта «Сибирская трилогия»?

– Прежде всего, то, что для европейцев Сибирь – это белое пятно, незнакомый мир, и они удивляются богатству красок, многообразию культур нашего края. Я с удовольствием слушала эту группу и мечтала когда-нибудь спеть вместе с ними. Однажды написала письмо лидеру группы Эрику Муке, прислала ему ссылки на свои записи и предложила поработать вместе. Он ответил, предложил встретиться. Во Франции, в Тулузе, мы сидели за столом и обсуждали, что мы будем делать вместе. Эрик признался: «Я никогда не работал с оперными певицами. Но мне интересно!». Решили, что этнические персонажи украсят клип. И тут я вспомнила о Марии Кузьминичне Волдиной, первой хантыйской поэтессе, собирательнице фольклора. Сделали подсъемку в Ханты-Мансийске с ее участием в образе шаманки. Мария Кузьминична – уникальный человек, очень умная, талантливая. Она всегда по хантыйской традиции желает людям света и добра. И я теперь тоже всем этого желаю.

– Кто автор музыки и слов песен?

– Над музыкой, аранжировкой работал Эрик. Слова песни «Двое» – мужа Марии Кузьминичны Владимира Волдина. «Принцесса Укок», посвященная алтайской легенде, написана мной, а «Калинушка» переработана из песни, которую пела моя прабабушка Анастасия. Мои предки по материнской линии переселились в Сибирь с Волги и привезли с собой «Калинушку» – песню о печальной женской судьбе. А я, оставив начало и припев, дописала ее, добавив оптимизма: человек не заложник своей судьбы, может выбирать и строить свою жизнь. Все песни записали на русском и английском.

– Как сложилась судьба песен и клипов?

– Неплохо. Группа Deep forest – английская, и с подачи Эрика клипы были показаны на многих каналах. «Сибирская трилогия» звучала на радио в Америке, Австралии, Новой Зеландии, Европе. А в одной африканской стране «Калинушка» чуть ли не месяц возглавляла хит-парад.

«Маша, запевай!»

– Мария, расскажите, как вы стали певицей, кто открыл у вас голос?

  –Я из интеллигентной семьи: папа – профессор СибАДИ, в прошлом проректор, мама – профессор кафедры иностранных языков ОмГУ. У нас в доме звучала самая разная музыка – и классика, и «Битлз», и «АББА», и итальянская эстрада. Но мне кажется, что любовь к пению у меня от бабушки Марии Васильевны Поташовой. Она была очень хорошей учительницей географии и астрономии. Когда собирались у нас ее подруги-педагоги, они пели романсы, народные песни, советскую эстраду. Мне, маленькой, говорили: «Маша, запевай!». А в школу искусств № 3 я пошла учиться игре на фортепиано. Была болезненным ребенком, и из-за тонзиллита у меня было освобождение от хора. А на сцену привела беда. В музыкальной школе я подружилась с Надей Кабаковой, которая в 15 лет умерла от рака, буквально сгорела. У нее была мечта: мы должны были с ней создать группу и петь.

Когда Нади не стало, я решила, что должна воплотить ее мечту в жизнь, и пришла в ДК «Нефтяник» в группу к Петру Пионткевичу. Мне нравились Уитни Хьюстон, Селин Дион. С английским я всегда дружила, поэтому, если нужно было петь зарубежную эстраду, меня выводили на сцену.

Потом в Омске проходил конкурс «Утренняя звезда». Мне, как призеру, дали возможность снять клип. Я бежала по морозу за поездом и пела песню Виктора Чупринова «Невеселый я по городу иду» – эта песня звучала на омских телеканалах.

А родители перевели меня в школу при СибАДИ. Сказали, что с музыкой надо завязывать, настраиваться на серьезную профессию. Для меня учеба в этой школе была пыткой: сплошная математика, а я гуманитарий. Сделала втайне от родителей несколько записей джазовых композиций и отправила в Нью-Йорк. К моему удивлению, из Академии джаза написали: «Приезжай». Они меня готовы были принять. Но мама сказала: «Какая Америка в 16 лет!». И я пошла в «Шебалинку».

– В музучилище им. Шебалина учат академическому вокалу, а вы пели эстрадные песни…

– На вступительном экзамене надо было спеть два романса, и педагог Раиса Чебаненко, прослушав меня, сказала: «Девочка моя, у тебя природно поставленный голос». Раиса Карповна хотела сделать из меня оперную диву, а я сопротивлялась. После занятий убегала и пела на концертах. Меня приглашали выступать в Сургут. Пела с Валентиной Толкуновой, Валерием Меладзе. А после окончания с мамой поехали в Москву, в консерваторию. 90-е годы, вузы начинают зарабатывать, бюджетных мест всего несколько, а за деньги – пожалуйста. А тут позвонил друг и одноклассник папы губернатор Ханты-Мансийского округа Александр Филиппенко: «Мы открываем филиал Академии им. Гнесиных». Убедил с одного разговора. Я училась и была солисткой коллектива «Югра-джаз». Поработала с Игорем Бутманом, с его коллективом мы выступали в Болгарии.

– А как оказались в Италии?

– В жюри конкурса «Просторы Сибири» пригласили очень сильного педагога «Гнесинки» Дмитрия Вдовина. Он со мной занимался, я ездила к нему на мастер-классы в Москву. Однажды он предложил ученикам поехать с концертными программами в Венецию. Эта поездка закончилась для меня поступлением в Венецианскую консерваторию, которую я окончила с максимальными баллами. Во время учебы много пела в оперных театрах, выступала с камерными программами в Италии, Испании, Австрии.

– И вышли замуж за итальянца.

– Произошло все неожиданно. Я была нацелена на карьеру, и вдруг эта встреча с Ларри. Муж по образованию архитектор, а его работа связана с маркетингом. Он большой ценитель и знаток оперы. Когда мы познакомились, он спросил: «Чем ты занимаешься?» – «Я оперная певица». Мне кажется, он не поверил. А через две недели – фестиваль Моцарта. Я его приглашаю. Он приехал из своего города Тревизо, услышал меня и был ошеломлен. Мы поженились, я родила Петю – Пьетро. Для моего голоса это было благом, он стал мощнее. Я пела легкие партии с колоратурой, а появился драматизм.

Сын спрашивает: «Когда мы поедем в Омск?»

– Как складывалась ваша певческая карьера?

– Я пела во многих итальянских театрах. Там контрактная система – зовут на определенную оперную партию. Меня часто приглашали не продюсеры, а дирижеры. Знали, что я быстро учу. Звонят в понедельник: в пятницу нужно исполнить мессу. Подготовиться за четыре дня: «В четверг увидимся на репетиции». Год с малышом я не пела, а вернулась на сцену с оперой «Дневник Анны Франк» Григория Фрида. Агент позвонил композитору: «Ваша соотечественница исполняет заглавную партию». И прислал фотографии. Это была премьера оперы в Италии. А в 2012 году в итальянской опере наступил кризис. Мало предложений, мы на год переехали в Дубай, а потом меня пригласили в Лас-Пальмос, где музыкальная жизнь бьет ключом, есть прекрасный оркестр. Для меня это было возрождением. И тогда же я познакомилась с Майком Гарсоном – пианистом Дэвида Боуи. Прошла неделя со дня смерти Дэвида. Мы созвонились, я предложила идею сделать посвящение Дэвиду в классическом ключе. Ему понравилась эта мысль, говорит: «Приезжай завтра в мою студию». А это в Лос-Анджелесе. Вызвала маму, оставила на нее сына и поехала. Сегодня мы готовим с Майком новую песню – о любви.

– А оперные планы у вас сегодня есть?

– Есть. Года три думаю над тем, как спеть «Травиату» в необычном ключе – с использованием электронной музыки. Эту запись буду делать в Италии. Но помимо оперы буду продолжать эксперименты. Начали новый проект с Ильей Трусковским. Илья окончил как пианист Академию им. Гнесиных и работает в Голливуде, пишет киномузыку. Мы друг друга нашли, работаем над двумя песнями.

– Песни о любви?

– Нет, одна из них – о мечте. О душе, о том, что дает человеку пищу для движения вперед.

– Вам знакомо чувство тоски по родине?

– Конечно, знакомо. Мы по менталитету очень отличаемся. Все время скучаю по дому, по Омску. А сын спрашивает: «Когда мы поедем в Омск?». Очень ему здесь нравится. Самые тяжелые дни – новогодний праздник и 9 Мая. Хочется куда-то уехать, потому что иначе это пустые, выброшенные из жизни дни. В нынешнем году с сыном на 9 Мая поехали в Москву, прошли в «Бессмертном полку» с портретом двух дедушек Пети, с флагом. Сыну сшили форму образца 1942 года. Мы так долго ждали этого дня, что наслаждались каждой минутой в строю, пели фронтовые песни.